А вы знаете...
...что я не всегда писала агнст, и что моя "писательская" деятельность началась со страшного стебного бреда по БК? Все началось ровно год назад, когда на новогодних каникулах нам с Виторио стало жутко скучно.... До сих пор удивляюсь, как мы это довели до конца.
Я даже ЭТО не буду нормально оформлять.

читать дальшеЦок-цок, цок-цок...Мерная дробь каблучков была прервана громким "шлеп!", тихим "ой!", а затем снова возобновилась. Через секунду в подвал Конеко вошла Бирман, поправляющая растрепанную шевелюру, и радостно провозгласила:
- А у меня для вас миссия! - и задумалась, уставившись на свои руки.
Вайсс переглянулись. С Бирман явно что-то не то. Во-первых, обычное выражение вселенской скорби исчезло с ее лица, сменившись какой-то обкуренной улыбкой, а во-вторых, в подробности миссии посвящать парней она явно не спешила, полностью сосредоточившись на рассматривании своего маникюра.
- Эээ...Бирман, что-то случилось? - осторожно спросил Кен, которого не покидала мысль, что он чего-то недопонимает. Впрочем, в этом как раз не было ничего странного.
- Вот! - взвизгнула девушка, показав средний палец.
Народ офигел. Чтобы интеллигентная секретарша Персии показывала неприличные жесты, должно было случиться что-то экстраординарное. Йоджи поднес зажигалку к волосам вместо сигареты; Оми укололся дротиком с транквилизатором и плавно обмяк в кресле; Кен поперхнулся жвачкой; Айя...Айя просто моргнул.
- Теперь придется все обрезать! - с надрывом заявила Бирман, и пристально посмотрела на парней в поисках сочувствия. Кен вздрогнул, представив, как она обрезает все остальные пальцы, и изобразил на лице крайнюю степень сочувствия.
- Бирман, солнышко, дать тебе пилочку, чтобы ты так не расстраивалась? - Кудо обаятельно улыбнулся и жестом фокусника выудил из кармана пилочку для ногтей, - заслужив странные взгляды товарищей, видимо он тоже следит за маникюром. Девушка счастливо улыбнулась и принялась реанимировать свой идеальный до недавнего времени маникюр. - Так что там с миссией?
Улыбка секретарши стала еще шире, от чего бесстрашные Охотники Света заметно побледнели, когда она вставила кассету в видеомагнитофон.
- Вайсс, у вас новая миссия!

Полчаса спустя.
- Я не понимаю, зачем нам знать, что снимает российский кинематограф! - заявил Кен, упрямо сложив руки на груди.
- Критикер расширяет свое влияние, хочет пустить агентурную сеть в России, - сообщила Бирман и замолчала. Потом, увидев недоуменные лица собеседников и посетовав на мужскую логику, не способную связать крупнейшую подпольную организацию Японии и российский кинематограф, продолжила: - Для эффективной работы нам нужно знать, что за люди там живут, понять их менталитет, вжиться в их культуру...
- Мы будем купаться в проруби голыми и глушить водку? - оживился Йоджи, оторвавшись от созерцания своих опаленных кудрей.
Бирман покачала головой.
- Мы будем охотиться на белых медведей? - предположил Кен, ибо все, что он знал о России, ограничивалось фактом наличия в ней варваров и медведей. А так как на варваров они вряд ли будут охотиться, то остаются только медведи. Еще были российские матросы, неизвестно почему околачивающиеся в Токио уже несколько месяцев, но с ними Хидака связываться зарекся, так как, встретив однажды эту теплую компанию в темном переулке, он пришел к выводу, что Шварц, в общем-то, милые и обходительные люди.
- А чего ты такая счастливая? - не дожидаясь ответа, спросил Йоджи.
Бирман счастливо улыбнулась.
- Вы будете сниматься в первом российском блокбастере! А я в этом не участвую!
Только что пришедший в себя Бомбеец опять свалился в обморок.

Два дня спустя. Москва. Киностудия.
- А что хоть за фильм? - устало поинтересовался Оми, используя плечо Кена вместо подушки.
- А я не знаю. - сообщил Хидака. - Бирман сказала только, что это по нашей части, что-то про Свет и Тьму...
- Тьму??? - Кудо перестал щелкать зажигалкой и сжался от нехорошего предчувствия.
И не зря. Из-за угла, смотрясь во все отражающие поверхности и отрабатывая голливудскую улыбку во все 64 немецких зуба, вывернул Шульдих. За ним с обычным выражением лица "моя юрта с краю - ничего не знаю", засунув руки в карманы, шел Наги. За ним в строго вертикальном положении - даже ниточка не колыхалась - плыл воздушный шарик, напоминающий подарок Пятачка для Ослика - тоже зеленый, но с какой-то подозрительно знакомой черной тряпкой наискосок. И в качестве контрольного в голову пред светлы очи Вайсс предстал Кроуфорд, пытающийся на ходу завязать извечный зеленый галстук. С учетом того, что сам пророк был одет в гавайскую рубашку, шорты и пляжные шлепанцы, это было несколько... удивительно.
- Здравствуйте! - вежливо поздоровался Оми. - А у вас новый член команды, превращающийся в воздушный шарик?
- А это? Да нет, это Фарф. - Шульдих плюхнулся в кресло, пристально посмотрел каждмой Вайсс в глаза, потом достал складное зеркальце и стал снова отрабатывать свою сияющую улыбку.
Оми уже хотел было сообщить, что сходства между несчастным шариком и буйным ирландцем он не видит, но когда посмотрел за спину Наги, узрел завернутого в смирительную рубашку и висящего вниз головой Берсерка. Судя по вытаращенным глазам Хидаки и отпавшей челюсти Кудо, они тоже это видели. Айя профессионально сделал вид, что его это не касается.
- Просто Фарфи наказан, - объяснил Наги. - А прерывать наказание не педагогично. Вот Шульдих и внушил всем окружающим, что Фарфи - шарик. Нам показалось, что даже русские не поняли бы, зачем мы тащим на киностудию психа в смирительной рубашке.
- Кстати, о кино! - Шульдих оторвался от созерцания себя в зеркале и посмотрел на Йоджи. - Кудо, главная роль моя!
- Это еще почему? - праведно возмутился Балинез.
- Потому что я самый красивый, самый умный, самый талантливый, самый...
- Главное, самый скромный! Главным героем буду я!
- Нет, я! - глядя на все это безобразие Кроуфорд с Абиссинцем переглянулись и синхронно закатили глаза.
- А ты не знаешь, про что фильм? - поинтересовался Кен у висящего перед ним Фарфарелло.
Лицо психа приняло совсем уж несчастное выражение, однако он не успел и рта открыть, как открылась дверь, и из кабинета вылетел растрепанный человек с криво сидящими очками и кучей бумаг в руках. Оглядел всю эту гоп-компанию, радостно заулыбался и огласил коридор счастливым воплем:
- Наконец - то, вы не представляете, как я рад вас видеть!- на наемников, не привыкших к такой реакции на себя-любимых, напал коллективный шок, Айя с перепугу даже улыбнулся, что отнюдь не улучшило состояния остальных... Оми, привычно закатив глаза, сполз в объятия Хидаки.
- Актеры фильма "Ночной дозор" пройдите на съемочную площадку!

Народ ввалился в комнату. Их встретил маленький круглый человек, похожий на помидор в пиджаке, и командирским голосом рявкнул:
- Стройся!
Убийцы забегали, выстраиваясь по струночке. Правда, некоторую заминку создали Оми с Наги, выясняющие, кто выше, так как никто последним стоять не хотел. Режиссер еще сильнее покраснел, нервно постукивая ручкой по столу. Наконец, когда перед ним стояли семь молодых людей. в лучший армейских традициях, стоящих по стойке "Смирно!" и висящий вниз головой Фарфи, но тоже соотвественно росту, он оглядел их скептическим взглядом и заявил, задержав взгляд на не желающем расставаться с чемоданом Оракуле:
- Не годится!Следующие кандидаты!
- А их нет!Только эти! - счастливо просветил его сценарист.
Режиссер снова покраснел. побился головой об стол и снова посмотрел на "актеров".
- Ладно, будем работать с тем, что есть.
- Извините... - тихонько позвал Йоджи. - Сэр? Мсье? Сеньор? Эээ... Товарищ? А про что фильм?
- Разговорчики в строю! - прикрикнул режиссер и внимательно посмотрел на возмутителя спокойствия. - Говорить, только когда я разрешу.
- Разрешите спросить? - исправился Балинез и, дождавшись утвердительного кивка, уточнил: - А про что фильм?
- Этот фильм, - патетично взвизгнул сценарист, - про извечную борьбу Добра и Зла, Света и Тьмы!
- Тьмы? - оживился мужественно молчавший до этого Шульдих. - Ну тогда вы по адресу. Очень приятно, мы - Тьма!
Сценарист скептически поднял бровь. В его представлении Тьма никак не вязалась с лохматым рыжим парнем с оригинальным чувством стиля. А уточнять, кто тогда Свет, как-то расхотелось.
- Так, вы мне голову не забивайте! - снова вспылил режиссер. - Итак, внимание. распределение ролей!Так, Гесер - начальник светлых...
Он прицельно посмотрел на актеров и обличающе ткнул пальцем в Кроуфорда.
- Вот вы! Представительный человек, даже на отдыхе не расстается с галстуком.
- Но он не может быть светлым! Он плохой! - заявил Шульдих.
- А вот вы, молодой человек, будет темным. Точнее, темной - ведьмой Алисой.
Расстроенный Шульдих кинулся к Кроуфорду на шею, вопя что-то о том, что их счастливую и крепкую семью разбивают. Кроуфорд протянул телепату платок, успокаивающе гладя его по спине.
- Так, далее по списку... - не обращая внимания на трогательную семейную сцену, режиссер углубился в сценарий. - Егора, несчастного мальчика с семейными проблемами, будет играть... - он хищно посмотрел на Оми, безошибочно вычислив самого несчастного мальчика с семейными проблемами. - Оми Цукиено, если я правильно запомнил ваше имя.
Оми кивнул, еще не зная, радоваться своей новой роли или нет.
- А вашим отцом будет...Вот вы! - Режиссер указал на взбледнувшего Хидаку и продолжил: - Я вижу, с какой отеческой нежностью вы смотрите на него.
Хидака, мысли которого и были наполнены нежностью, но никак не отеческой, сравнялся по цвету с шевелюрой Абиссинца.
- А вашим соседом Костей будет вот этот эффектный блондин с сигаретой. - Кудо поперхнулся. - Кстати, бросайте курить, вампирам это противопоказано.
- Скажите, а любовь будет? - поинтересовался Оми. Он был очень сентиментальным мальчиком и любил романтичные истории.
- Конечно! Любовь! - Режиссер победно улыбнулся и заглянул в бумаги. - У главного светлого, Гесера, была любовь всей жизни - сова Ольга.
Кроуфорд, который перешел к активной части успокаивания Шульдиха, замер. Шульдих отскочил от него и завопил:
- Ах ты еще и зоофил! - Бредли позеленел. Он предвидел, кто будет играть эту роль.
- Вот она - любовь всей вашей жизни! - Режиссер указал на висящего Фарфарелло. - Можете его даже не переворачивать, он хорошо вживается в роль.
Глядя на недобро сузившиеся глаза Шульдиха, Фарфарелло понял одну очень важную вещь: он, конечно, псих, но не самоубийца. Поэтому он слился по цвету со своими бинтами и попытался максимально незаметно отплыть к окошку, как подобает каждой приличной сове. Однако, его это абсолютно не спасло от разгневанного телепата, который, несмотря на перевернутое положение психа, кинулся на него с явным желанием выцарапать его оставшийся глаз. К сожалению или к счастью, его намерению не суждено было сбыться, ибо Наги, не меняя отсутствующего выражения лица привычно впечатал Шульдиха в стенку. И тут режиссер понял, что можно сэкономить на спецэффектах и радостно провозгласил:
- А вот у вас, молодой человек, будет очень важная роль - вы обеспечите нам спецэффекты, ради которых, собственно, и снимается весь фильм.
- А меня что, не будет в кадре? - раньше времени обрадовался телекинетик.
- Как же, как же! Конечно будете! - Наги тут же расстроился из-за своей недальновидности - не нужно было привлекать к себе внимания. - Вы будете Семеном! - и протянул ему сковородку.
По выражению лица режиссера Наоэ понял, что это должно было все ему объяснить. Пока Наги выспрашивал у Фарфарелло, единственного, кто имел несчастье ознакомиться с этим творением ранее и имевшим представление о том, что именно предстоит вытерпеть бедным актерам, режиссер обвел всех торжественным взглядом:
- И, наконец, главная женская роль достается...
Почувствовавший неладное Абиссинец вспомнил известные ему приемы ниндзя и начал тихонько прокрадываться к окошку, ранее облюбованному Фарфарелло.
- Ну куда же вы, молодой человек? Эта роль буквально создана для вас!
- А у темных есть начальник? - спросил Шульдих, отлепившись от стенки.
- Есть. Его будет играть статист.
Кроуфорд оскорбился. Он вытащил из кобуры пистолет и навел его на режиссера.
- Это еще почему? Чем этот статист лучше меня?
- Хм...Ну раз вы настаиваете...- Режиссер протянул ему главный атрибут темного злодея - засаленную шапочку с логотипом "SS", при виде которой на Кроуфорда нахлынули воспоминания о чудесных школьных годах. Оценив перспективы, он решил, что быть главным светлым не так уж и плохо. Ведь, Персия, в конце концов, не бедствует.
- Кстати, вот вы, молодой человек, - Режиссер пристально посмотрел на Йоджи. - будете еще играть и вторую роль - плейбоя Игната. К сожалению, актеров не хватает, сами понимаете...
Балинез, уже было расстроившийся, что ему досталась роль вампира, заметно оживился. Однако, заметив отсутствие девушек старше восемнадцати, он снова приуныл.
- Ну раз вопросов больше нет, тогда встретимся на съемочной площадке!

Съемочная площадка.

Сцена первая.
Перед обшарпанной дверью стоит переминающийся с ноги на ногу Сибиряк и, нервно щелкая багнаками (их у него так не удалось отобрать), пытается изобразить вселенскую скорбь на лице. Звонит. Дверь открывает Персия. Увидев свое непосредственное начальство, Сибиряк захлопывает дверь и, не обратив внимание на доносящиеся с той стороны ругательства, с надеждой смотрит на режиссера, надеясь, что он все-таки ошибся квартирой. Режиссер бьется головой об стену. В этом действе Хидака видит перст своей жестокой судьбы, тяжело вздыхает и снова звонит в дверь. На пороге стоит Персия с основательно распухшим носом.

Персия: Сибиряк, ты идиот...В смысле, здравствуй, Антон. Я тебя ждала. Ты проходи, не стесняйся.
Кен: П-п-персия? А где бабуля?
Персия: Я за нее. Итак, ты хочешь вернуть свою жену. Я должен...должна тебе помочь.
Кен (в ужасе) : Мне не нужна жена!
Персия: Нужна! Ты проходи на кухню. Выпить хочешь?
Кен: Я вообще-то не пью...
Персия: Это пока. МАШЕНЬКА!!!

Заходит недовольная Манкс.

Манкс: Чего тебе надобно, старче?
Персия: Царь трапезничать желает. Сообрази нам на двоих. Человеку жену возвращать будем!
Кен: Нет! Мне не нужна жена!

Манкс качает головой и уходит. Возвращается с двумя стопками водки.

Манкс (с грохотом ставит поднос со стаканами на стол): Ага, теперь это так называется?! Вчера это называлось установить связь с Высшим Разумом!

С воплем убегает из квартиры, споткнувшись, об бьющегося в припадке режиссера. Персия опрокидывает стопку.

Персия: №%?;%!!! Дура крашенная! Она что, лак с ногтей стирала?!!! Это же ацетон!!!!!!

Сибиряк с ужасом наблюдает за свихнувшимся начальством, а Персия тем временем начинает носиться по кухне, периодически спотыкаясь об стулья и отползшего в угол режиссера, и размахивать руками. Появляется Наоэ со сковородкой.

Наги: Ночной дозор! Всем выйти...(внимательный взгляд на очередного свихнувшегося Такатори)...из запоя!

Бьет Персию сковородкой по голове с неожиданной для столь нежного возраста сноровкой. Впечатывает Хидаку в стену, и гордо удаляется.

Хидака(приходя в себя и глядя на испаряющегося Вундеркинда) : Кого я вижу...вижу я кого...(к режиссеру) А вы меня видите?

Режиссер лишь с сомнением качает головой.


Сцена вторая.
Хидака, изображая из себя Йоджи после бурной ночи и утренней встречи с Абиссинцем, тащится к замызганному холодильнику, в котором обнаруживается только трехлитровая банка с чем-то подозрительно напоминающим кровь.

Кен: Это что, кровь? Вы меня случаем с Фарфи не перепутали??
Режиссер: Пей, это томатный сок!
Кен: Но я не люблю томатный сок! Дайте мне яблочный...
Фарф (забегая в квартиру): Томатный сок обижает Бога!

Скрывается в неизвестном направлении вместе с банкой, которую он нежно прижимает к груди.

Режиссер: Кто выпустил этого придурка? Где охрана? (вслушавшись в гробовое молчание) Ладно, не будем развивать эту тему... (Кену) Тебе нужно поймать вампира!

Хидака с сомнением смотрит на протягиваемый ему фонарик и нервно щелкает бангаками.

Кен: А в России ходят охотиться на вампиров с фонариками?
Режиссер: Да!
Кен: Странно, мне казалось, что нужен осиновый кол, или что-то в этом роде,...хотя (задумчиво взвешивая грозное оружие в руке) чтобы оглушить - сойдет.

Режиссер лишь качает головой, сочувствуя статистам...

Темный переулок, Статисты, изображающие вампиров бегают вокруг дома, прячась от странного мальчика в шортах, кидающегося дротиками. Налетают на очень нервного Кена, который уже второй час плутает в московских дворах.

Кен: Простите, а вы кто?
Статист (поправляя вставную челюсть): Вампиры.
Кен (радостно): Ура! Я нашел вас!

Короткая, но динамичная драка. Вампиры валяются в отключке. Появляется Оми.

Оми: Кен! Ты не видел тут вампиров?
Кен: А вон они валяются! Они на тебя напали? Ранили? Покусали? Поцарапали? Пожевали?

Кен тщательно ощупывает Оми на предмет телесных повреждений. Оми явно не против.

Режиссер: Так, стоп! Что за разврат? Кен, одень на Оми обратно куртку. И застегни ему шорты. И вообще, тебя должны ранить вампиры и ты должен потерять сознание! Оми, а ты вообще вали отсюда! Ты испугался и побежал домой к маме.
Оми (с горечью): Кто я? Зачем я на этой земле? Каково мое предназначение? У меня нет мамы, я не знаю, где мой дом...

Оми взрывной волной выносит из кадра. Кен впечатывается в стену. Появляется Наги со сковородкой на плече.

Наги: И почему я должен ходить ночами по подворотням и подбирать всяких бомжей?
Кен (из стены): Я не бомж, а Вайсс!
Наги: А есть разница? Вы даже живете в цветочном магазине!
Режиссер (багровея): Наги, ты должен отвезти Антона к Гесеру, иначе он умрет.
Наги: Если я отвезу его к Гесеру, он умрет наверняка.
Режиссер (лихорадочно листая сценарий): Почему? Что-то я такого не помню...
Наги (радостно): А Кроуфорд его быстро пристукнет... Хотя, пожалуй, это не так уж плохо.

Наги удаляется из кадра. Вслед за ним летит Кен вместе с куском стены.


Сцена третья.
Кабинет Гесера. На письменном столе лежит Кен. Над ним с задумчивым видом стоит Кроуфорд.

Кроуфорд: И что мне с ним делать? Добить что ли, из жалости? (Достает пистолет и взводит курок).
Режиссер: Так, отставить! Ты должен привести его в чувство!

Кроуфорд пожимает плечами и поливает Кена водой из чайника. Кен, отфыркиваясь, открывает глаза.

Кен (в ужасе): О, нет! Я в плену у Шварц? Кроуфорд, лучше добей меня из жалости!
Кроуфорд (снова взводит курок): Ну раз ты так просишь...
Режиссер (капая себе в стаканчик валерьянку): Кроуфорд, ты его начальник! Ты должен дать ему задание!
Кроуфорд (написав что-то на бумажке): Сходишь на рынок, купишь картошки и лука. Не забудь купить хлеб и моющее средство для посуды. Только бери "Фейри", а не "АОС".
Режиссер (рвет на себе волосы): Какой "АОС"? Ты должен дать ему задание выяснить, почему в Москве падают самолеты! И дать ему помощника!

Кроуфорд некоторое время хмурится, потом подходит к платяному шкафу.

Кроуфорд: Выяснишь, почему по ночам постоянно падают самолеты. Они мне мешают спать. И вот тебе помощник - это Ольга.

Открывает шкаф. Достает оттуда завернутого в смирилку Фарфарелло.

Кен (задумчиво): а я думал, что в шкафах только скелеты бывают...И че мне с ним делать?
Кроуфорд (гордо): Отличное охранное средство! Натренирован на придурков с когтистыми перчатками и католических священников. Всего штука баксов - и он ваш!

Режиссер бьется головой об стену. Оракул вздыхает.

Кроуфорд: Короче, я отправляю его к тебе домой, а там дальше разберешься.

Вышвыривает Фарфарелло из окна с криком: "Лети, Икар, сын мой!". Оборачивается к Хидаке.

Кен (рассеянно): Так он же не знает адреса...

Режиссер в обмороке.

Сцена четвертая.
На Третьей улице строителей, в доме 25 перед тринадцатой квартирой стоит Фарфарелло, все еще в смирительной рубашке. Звонит в дверь. Дверь открывает покачивающийся Йоджи.

Йоджи: О, Фарфи, здорово! Ты ко мне?
Фарфарелло: Мне скучно у Хидаки дома сидеть. Его нет, а без него я не могу снять эту рубашку... то есть превратиться в человека.
Йоджи (заинтересованно): Почему?
Фарфарелло (Запрыгивая в квартиру Йоджи): А некому будет оценить красоту мою распрекрасную.

Целеноправленно прыгает на кухню. Йоджи заходит следом.

Фарфарелло: А ты правда вампир?
Йоджи (задумчиво почесав подбородок): Ну вроде да. Только крови нет, есть томатный сок.
Фарфарелло (кровожадно улыбаясь): томатный сок - это кровь мертвых помидоров! Это обижает Бога!
Йоджи (закуривая сигарету): Знаешь, Фарфи, я всегда знал, что в тебе есть что-то неповторимое... Я готов оценить красоту твою распрекрасную...

Фарфарелло радостно улыбается. Йоджи разворачивает оператора на 180 градусов и закрывает дверь.

Сценарист (в шоке): Режиссер меня убьет...


Сцена пятая.
Темная квартира. По полу в художественном беспорядке раскиданы статисты. За письменным столом сидит Кроуфорд, перед ним на складном стульчике сидит нервно икающий статист, изображающий Завулона. Рядом с ним крутится Шульдих, рыжие волосы которого уложены в рожки.

Кроуфорд (наведя пистолет на Завулона): Так какого черта постоянно рядом с моим домом падают самолеты? Твоих рук дело?
Завулон (нервно подпрыгивая на стульчике): Ну что вы, что вы? Давайте спокойно поговорим... Только уберите пистолет...
Кроуфорд (наставительно): Добрым словом и пистолетом можно добиться гораздо больше, чем одним только добрым словом.

Завулон хватается за сердце. Шульдих усаживается на стол.

Шульдих: Бредли, да застрели ты его! Он, между прочим, ко мне в мужья клеился!
Кроуфорд (грозно): ЧТО???
Завулон (испуганно) ЧТО???
Оператор (флегматично): Че, правда?

Режиссер снова краснеет. В кабинет вваливается Хидака. Завулон кидается к нему с воплем: "Спасите!", но Кен, не привыкший к таким бурным чувствам со стороны незнакомых людей, отступает в сторону, и Завулон слетает с лестницы.

Кен: Шеф, я знаю, почему падают самолеты!

Никакой реакции. Кроуфорд накручивает на палец рыжую прядь волос, а Шульдих медленно развязывает зеленый галстук. Хидака, поняв что к чему, пытается максимально незаметно покинуть квартиру, но режиссер снова впихивает его внутрь.

Кен (почти шепотом): Шеф, я знаю, почему падают самолеты!
Кроуфорд: Шу, дорогой, тебе не кажется, что нашему совещанию пытаются помешать? Вот уж не думал, что Хидака такой вуайерист...
Шульдих: Да разве он нам помешает? Сейчас мы и его к делу привлечем...

Шульдих хищно смотрит на Кена. Стремительно бледнеющий Сибиряк трясущимися руками нащупывает ручку двери и, пробормотав: "Я зайду попозже!", выскакивает из квартиры. Кроуфорд и Шульдих приступают к совещанию. У режиссера заканчивается пятый пузырек корвалола.


Сцена шестая.
Крыша московской многоэтажки. Притаившись за парапетом, в обнимку с гранатометом лежит Айя и внимательно всматривается в ночное небо. В кадре появляется встрепанный Йоджи, судорожно натягивающий штаны и ругающийся сквозь зубы.

Йоджи: Айя, мне приказали соблазнить тебя и выяснить, почему падают самолеты.
Айя (скептически глядя на надетые задом наперед штаны Балинеза): Ну попробуй...
Йоджи: Секундочку... (озадаченно смотрит на протянутую сценаристом банку кофе "Нескафе") Эээ...Айечка, не хочешь кофейку?
Айя (покосившись на банку кофе): Я не пью "Нескафе". Я пью "Якобс Монарх".
Йоджи (сценаристу, паническим шепотом): Дайте мне другой кофе!
Сценарист (таким же шепотом): Это наш спонсор! Мы должны обеспечить скрытую рекламу!
Йоджи: Я вам обеспечу открытую рекламу! (ослепительно улыбается и потряхивает многострадальной банкой) "Нескафе" - глубокий вкус, яркий аромат!
Айя: Йоджи, так ты ж вроде вампир, какого черта ты пришел меня соблазнять?
Йоджи (мечтательно): Да, вампир... Ой, меня же дома Фарфи ждет! (бросает банку сценаристу и посылает воздушный поцелуй Фудзимии) Прости, Айя, у нас бы все равно ничего не получилось...

Балинез стремительно удаляется из кадра. Сценарист растягивается рядом с неподвижным режиссером в обнимку с банкой кофе. Айя возвращается к своему гранатомету.


Сцена седьмая.
Та же крыша. Тот же Айя. Тот же гранатомет. Появляется покачивающийся Хидака с фингалом под левым глазом и в шапке-ушанке набекрень, распевает "Заберу тебя я в тундру...". Гремит выстрел гранатомета. Айя радостно (!) улыбается и любовно поглаживает оружие. Кен мгновенно трезвеет на почве стрессового шока.

Айя: Это был юбилейный!
Кен: К-к-кто?
Айя: 20-тый самолет с членами семьи Такатори!
Кен (глядя на дымящуюся падающую точку в темном небе): Их что, так много?
Айя (наставительно подняв вверх палец): Такатори среди нас! ВСЕГДА! (подозрительно сужает глаза) А может ты тоже Такатори? Ты пытаешься помешать мне отомстить за сестру?
Кен (доставая из кармана игральные карты): Да уж, помешаешь тут... Айя, меня тут научили в дурака играть. Сыграем? Ты выигрываешь - я помогаю тебе сбивать самолеты, я выигрываю - ты выполняешь мое желание...

Айя откладывает в сторону гранатомет. Кен кровожадно улыбается.


Сцена восьмая.
Крыша соседнего дома. На полу сидит Оми и, провожая тоскливым взглядом светящуюся падающую точку в ночном небе, трагическим шепотом рассказывает статистке, изображающей вампиршу, историю клана Такатори. Вампирша периодически закатывает глаза, но резких движений не делает, ибо рядом с Оми ненавязчиво лежит дротик с транквилизатором.

Оми: И вот прадедушка Масато говорит прабабушке Мике: "Я ухожу от тебя к твоему брату Хиро, потому что он умеет готовить нечто более оригинальное, нежели яичница. Тем более ты ее готовишь не только из куриных яиц..." После этого у прадедушки Масато никогда больше не было детей...

Статистка в очередной раз закатывает глаза. Появляется Наги со сковородкой на плече.

Оми (вежливо помахав ручкой): Привет, Наги! А что ты здесь делаешь?
Наги (косясь на пофигистично махнувшего рукой режиссера): Я пришел тебя спасти от ужасной вампирши!

Режиссер протирает глаза, прочищает уши и, пуская слезы умиления, счастливо кивает. Сценарист протягивает ему платочек. Вампирша потихоньку переползает к краю крыши.

Оми: Зачем меня спасать? Мы здесь очень мило беседуем. Кстати, ты пропустил жуткую историю, про то, как племянник моего троюродного дедушки по материнской линии убил свою жену, которая на самом деле являлась его потерянной в детстве сестрой, и убежал с шурином своего папы...
Наги (присаживаясь рядом): Ну-ка, расскажи поподробнее.

Статистка, наплевав на риск быть закиданной дротиками, с диким воплем кидается с крыши. Сценарист прислушивается к трогательной истории Оми, незаметно записывая особо интересные повороты сюжета, в надежде использовать их в своем следующем сценарии. Режиссер ударяется в истерику.

Час спустя.
Вокруг Оми сидит вся съемочная группа. Сценарист исписал уже третий блокнот. Наги сочувственно кивает головой, заботливо поглаживая сковородку. Режиссер приходит в себя.

Режиссер (вскакивая на ноги и потрясая мятым сценарием): №:%?;! "%№%:*+%;! У нас осталась финальная битва! Чем скорее мы ее снимем, тем быстрее я уйду на больничный в психдиспансер! ПО МЕСТАМ!!!

Все нехотя разбредаются, живо обсуждая несчастную судьбу дядюшки Хидзири. Режиссер нервно барабанит пальцами по столу. На крыше остаются только Наги со сковородкой на коленях и Оми, шмыгающий распухшим носом.

Режиссер: Где остальные актеры? Где Гесер? Где Городецкий?

Наги щелкает пальцами. На крышу сваливаются обмотанные одной простыней Кроуфорд и Шульдих. На другом краю крыши появляются Кен и Айя. Кен держит в руках секундомер, а Айя в одних трусах танцует вприсядку и квакает.
Съемочная группа достает фотоаппараты.

Режиссер (вырвав себе последние волосы): *%:?%?! Что здесь происходит?!
Кен (не отрываясь от секундомера): Айя мне проиграл в дурака. Он должен еще квакать 10 минут. Зато самолеты теперь не падают!
Айя (в перерывах между кваканьем): Всегда знал, что у тебя больная фантазия... НО НАСТОЛЬКО!!!
Кроуфорд (перетягивая на себя простыню): А у нас было совещание! Какого черта вы выдернули нас сюда на холод?
Режиссер (делая вдох-выдох): Кен, иди сюда! Не волнуйся, Айя доквакает положенное время без тебя. Кроуфорд, Шульдих, отлипните друг от друга! НЕТ!!! Стойте так! У нас есть несовершеннолетние актеры.

Кен подходит ближе, видит зареванного Оми, кидается к нему. Наги обиженно отползает вместе со сковородкой в сторону. Айя квакает.

Режиссер: Шульдих, ты должен открыть всем правду на прошлое Хидаки... то есть, Антона.
Шульдих (задумчиво хмуря брови): В общем, я точно не помню, но кажется, что у Хидаки была жена, и он хотел ее вернуть, когда она ушла...

Открытие семейных тайн прерывает дикий вопль. Оми с криком "Неверный!" отпрыгивает от Кена, подбегает к Шульдиху и начинает трясти его, а заодно и Кроуфорда, за простыню.

Оми: ПОЧЕМУ?! Почему ты мне не сказал раньше??? О, мое сердце разбито!!!
Кен (осторожно подходя к Оми сзади): Оми, солнышко, не нужно так нервничать! У тебя тонкая душевная организация, ранимая психика...Нет у меня никакой жены!
Шульдих: У-убе-ери-ите-е е-его-о-о!
Наги: Отпусти его, Оми, может, он еще чего интересного расскажет.

Оми, судорожно всхлипывая, отпускает Шульдиха и отходит в сторону.

Оми: Говори! Я все выдержу!
Шульдих: Короче, детали я не помню, но по сценарию Хидака должен быть твоим отцом (Кен бледнеет. Оми нервно икает). Но я подумал, что по возрасту он не может быть твоим отцом, поэтому я великодушно делаю его просто твоим родственником. Дальним.
Кен (с надеждой): Очень дальним?
Кроуфорд: Да, Хидака, очень дальним! Он троюродный племянник тетушки твоей крестной мамы! А теперь дайте нам закончить совещание!

Кроуфорд утягивает Шульдиха в темный угол. Кен и Оми бросаются друг другу в объятия. Кен получает укол дротиком с транквилизатором и плавно растягивается на полу.

Наги: За что ты его так?
Оми (гладя Сибиряка по волосам): За жену! А то что это за дела: жена у него есть! Может у него и дети есть? Я чудом не оказался его сыном, а вдруг другие есть? Пусть пока полежит, отдохнет... А домой приедем - никакой жены не захочется!

Наги согласно кивает головой, поглаживая сковородку. Кроуфорд и Шульдих совещаются в темном углу. Сценарист рыдает в платочек. Режиссера сгружают в карету скорой помощи.

Айя (кровожадно улыбаясь): ТАКАТОРИ СРЕДИ НАС!!!!!

Черный экран. Надпись "конец".


Эпилог.

- Итак, дорогие господа актеры, надо признать, результат превзошел все ожидания. Такого успеха у нас еще не было! Конечно, вначале у меня против вас было некоторое предубеждение, но теперь я разглядел истинные таланты!
Сценарист оглядел сидящую перед ним разношерстную компанию. Кроуфорд и Шульдих, сидя на диване, увлеченно разглядывают карту мира и решают, куда лучше поехать в отпуск: на Таити или в Сочи. Решили, что в Сочи. У стены в обнимку стоят Кен и Оми. Кудо и Фарфарелло так и не захотели выбираться из квартиры №13, сказав, что остаются на некоторое время в Москве и заказав еще несколько литров томатного сока. Айя и Наги тихонько переговаривались у окна, причем Айя предлагает Наоэ высокооплачиваемую работу. В цветочном магазине. Грузчиком. Наоэ обещает подумать. А со сковородкой он так и не расстался, трепетно прижимая ее к груди.
Сценарист оглядел сие живописное зрелище и повернулся к Персии:
- Я думаю, наше сотрудничество можно продолжить. Как вы смотрите на то, чтобы снять сиквел?

КОНЕЦ...